KP.RU:Комсомольская правда
1,4M подписчиков
Подписаться
Людмила Федоровна и сейчас еще садится в кресло второго пилота самолета. Фото: Личный архив героя публикации
В этом году исполнилось 60 лет полету в космос Валентины Терешковой. Но мы знаем, что за спиной первых лиц эпохи всегда стоит множество других людей, которые готовили историческое событие.
Людмила Акимова в начале 60-х работала в НИИ парашютно-десантного снаряжения инженером-конструктором и испытателем парашютной техники. На ее счету более 1150 прыжков с парашютом. Именно ей пришлось испытывать средства спасения для женщин-космонавтов. Сегодня в свои 88 лет Людмила Федоровна бодра и деловита. Классический представитель поколения, которое покоряло космос, поднимало целину, строило БАМ и укрощало мирный атом.
Совершенно секретно
— Я была знакома с двумя из пяти девушек, которых отобрали в отряд женщин-космонавтов, — вспоминает Людмила Федоровна. — С Татьяной Кузнецовой и Ириной Соловьевой мы встречались на сборах спортсменов-парашютистов. Я тогда выступала за сборные команды Москвы и Советского Союза, прыжки были моей страстью.
— За кого из этой пятерки болели?
— Я же не знала, что они готовятся к полету в космос. Все было совершенно секретно. О том, кто входил в отряд женщин-космонавтов, стало известно уже после полета Терешковой, причем далеко не сразу. Кстати, был и у меня шанс оказаться в этом отряде, но когда набирали кандидаток, меня не было в Москве. Я уехала на Кавказ и долгое время пропадала в альпинистском лагере, мы совершили ряд интересных восхождений. Потом, уже задним числом, узнала об этом. Я в принципе по всем параметрам проходила: окончила факультет самолетостроения МАИ, получила специальность «инженер-конструктор» — тогда всех ребят из отряда космонавтов обязательно отправляли туда учиться, а у меня инженерное образование уже было. У меня был хороший летный опыт — участвовала в соревнованиях на Як-18. И третий обязательный навык — это парашютная подготовка, а у меня к тому времени было около 900 прыжков.
Фото: Личный архив героя публикации
Победительницы Всесоюзной Спартакиады по парашютному спорту в составе сборной Москвы Людмила Акимова (крайняя слева), Татьяна Кузнецова (участница отряда женщин-космонавтов — она в центре) и Галина Успенская (справа). Рядом с ними коллеги — парашютисты и летчики.
— Переживали, когда поняли, что упустили шанс слетать в космос?
— Нет. К тому моменту уже много времени утекло. Дело прошлое. Я в то время увлеклась горными восхождениями, работала инструктором по альпинизму. И вообще, это было такое время, когда казалось, что самое интересное впереди!
Шаг в бездну
Но Людмила Акимова оставила свой след в космической эпопее.
— Как-то вызывает меня генеральный конструктор НИИ и говорит: «Акимова, готовься! Мы тебя в космос отправляем!» На вопросы не отвечает, посмеивается. В итоге отправляют меня на аэродром в Киржач, где проходили парашютную подготовку космонавты. Там я с ними и познакомилась. Они нас, парашютистов, уважали, хотя парашютную подготовку не очень любили.
— Почему не любили — они же летчики?!
— Понимаете, летчики — действительно отчаянные ребята. Но они привыкли, что у них в истребителе под ногами пол кабины. А когда под тобой пустота, то прыгать в эту бездну противоестественно для человека. Все его чувства, вся его природа восстают против этого. Вот у меня более тысячи прыжков, я чемпионка и рекордсменка мира, дело вроде бы привычное, но когда после паузы в несколько месяцев ты возвращаешься к прыжкам, на душе все равно тревожно.
Выталкивали из самолета четверо мужчин
— Людмила Федоровна, что значит «наземные испытания»?
— Это самое простое. Допустим, надо было понять, как должен действовать космонавт, если приземляется при сильном ветре и купол парашюта тащит его по земле. Удобно ли будет дотянуться до лямок и расстегнуть замки? В скафандре же подвижность очень ограничена. Так же, как и обзор. Посмотреть наверх невозможно: шлем мешает. Поэтому на рукаве скафандра вмонтировано небольшое зеркало — иначе как космонавт сможет увидеть, правильно ли раскрылся купол парашюта? Так вот, когда испытывали условия приземления при сильном ветре, на аэродром выкатывали винтовой самолет Ан-12, летчики врубали двигатели, и поток воздуха наполнял купол. А дальше мы работали с замками, соединяющими подвесную систему и парашюты.
По словам Людмилы Федоровны, самыми хлопотными оказались морские испытания. Вещь это необходимая, потому что в воде во время первого полета едва не оказался сам Юрий Гагарин. Ветер стал относить его к Волге (дело было в Саратовской области), и только хорошая парашютная подготовка помогла Юрию Алексеевичу увести купол в сторону. Он приземлился в полутора километрах от берега.
Испытания проходили в Феодосии. Однажды на базу подготовки привезли из Звездного два здоровых ящика. Что внутри? Оказалось, скафандры Юрия Гагарина и Германа Титова. В них и прыгали морскую часть программы.
Людмиле Акимовой к лицу и гагаринский скафандр, и гагаринская улыбка. Фото: Личный архив героя публикации
— Трепет испытывали, когда надевали скафандр космонавта № 1?
— Там было не до сантиментов. Ты облачаешься в скафандр, на него цепляют основной и запасной парашют и НАЗ — носимый аварийный запас (там запас продовольствия, рация, надувная лодка, удочка и прочие атрибуты выживальщика. — Ред.). Во всей этой амуниции ты весишь 150 кг. Самостоятельно передвигаться невозможно, усилиями четверых здоровых мужчин тебя выталкивают из самолета на высоте 2000 метров. Потом ты приводняешься, подтягиваешь лодку, которая надувается автоматически, закидываешь туда ноги. Первым к тебе подлетает спасательный вертолет и зависает на высоте 8 — 10 метров. Если все в порядке, летчики улетают. И ты ждешь, пока тебя подберет торпедный катер с участниками госкомиссии.
— Утонуть невозможно?
— Там в скафандре работает регенерационный патрон, выделяет дыхательную смесь, ее хватает минут на 40, и скафандр раздувается. Кроме того, под шлемом надувается специальный воротник-поплавок.
Людмила Акимова рассказывает подчеркнуто спокойно, будто речь идет о самом обычном деле. Объясняет, что государственные испытания — дело серьезное, из которого «не надо устраивать шоу». Поэтому о чрезвычайных ситуациях, после которых некоторые ее коллеги отказывались продолжать испытания, просит не упоминать.
Космонавт № 1 мог задохнуться
В истории про полет Гагарина недавно стала известна деталь, которая хорошо иллюстрирует, насколько рискованным был путь первопроходца. После катапультирования он должен был открыть дыхательный клапан, чтобы дышать наружным воздухом. В докладе Юрий Алексеевич рассказывал, что возился с клапаном около шести минут, «потом расстегнул демаскирующую оболочку и с помощью зеркала вытащил тросик и открыл клапан нормально». Казалось бы, пустяк, но многие историки космонавтики считают, что это едва не сыграло роковую роль на этапе, когда все опасности первого полета в космос вроде бы остались позади. Космонавт № 1 мог просто задохнуться.
Людмила Федоровна считает, что значение этой детали преувеличено. Хотя однажды и она во время испытаний этот дыхательный клапан гагаринского скафандра (такая балабошка на шнурке, которую нужно дернуть. — Ред.) открыла с большим трудом.
— Сейчас стало модным задним числом обвинять конструкторов и инженеров в том, что они что-то там не предусмотрели и недоработали. Мне кажется это неправильным, во-первых, потому что они шагали в неизвестное и решали невозможные на тот момент задачи. А во-вторых, потому что советская техника показала свою надежность, — объясняет Людмила Акимова.
По итогам серии испытаний Людмила Федоровна написала свои замечания и предложения по доработке спасательных средств. Например, инженеры удлинили ручку, с помощью которой отстреливался носимый аварийный запас.
Во время полета Валентины Терешковой приземление произошло штатно, без ЧП. Но затем тема «женщины в космосе» на 19 лет стала у нас неактуальной, пока в 1982 году к звездам не поднялась Светлана Савицкая. Сегодня мы заметно уступаем американцам, у которых женщины летают регулярно: в космосе побывало около 60 астронавток. А у нас — всего шесть, учитывая Терешкову и Савицкую.
Полет Валентины Терешковой продолжался трое суток — с 16 июня по 19 июня 1963 года. Фото: Архив издательства АПН/РИА Новости
Профессия, из которой надо вовремя уйти
А вот в жизни Людмилы Акимовой космоса стало только больше. Она оставила институт парашютно-десантного снаряжения и перешла работать инженером-конструктором в НПО имени Лавочкина — знаменитое конструкторское бюро. Здесь она трудилась три десятка лет, участвовала в создании «Луноходов», автоматических исследовательских станций «Луна», «Марс», «Венера», «Фобос».
А вот из сборной СССР по парашютному спорту пришлось уйти: работа в НПО была несовместима с поездками на международные соревнования. И с испытаниями тоже пришлось закончить.
— Нас, парашютистов-испытателей, было не так много, и почти у всех судьба сложилась трагически (см. «Бремя первых»), — говорит Людмила Федоровна. — Испытатель — это такая профессия, из которой надо вовремя уйти.
— Чем государство вас отблагодарило?
— Государство дало мне две вещи: бесплатное образование и бесплатное место на кладбище. Несколько лет назад, когда погибла моя дочь, мне выделили место на Троекуровском кладбище на Аллее космонавтов. Участок совсем маленький, я просила добавить еще метр, чтобы можно было поставить памятник нам на двоих. Мне сначала сказали, что это стоит 300 тысяч. Потом цена выросла до 800 тысяч. А затем спрашивать уже не имело смысла: я таких денег никогда не соберу, пенсия у меня небольшая, если 35 тысяч набежит — хорошо. Чуть ли не половина уходит на лекарства.
— А как же космонавты? У них такое мощное братство…
— Они действительно хорошо друг другу помогают. Но я же в космос не летала. Испытатели парашютных систем оказались неприкаянными. Мы ни к космонавтам не относимся, ни к летчикам (летно-морские испытания проводились усилиями ВВС и Государственного комитета по авиационной технике. — Ред.). Зато жизнь интересная, есть что вспомнить.
БРЕМЯ ПЕРВЫХ
За что разжаловали испытателя катапульты
Среди товарищей Людмилы Акимовой по опасному ремеслу историки космонавтики в первую очередь называют Валерия Головина — испытателя катапультного кресла Гагарина для корабля «Восток». На его счету 36 испытательных катапультирований при создании новых типов самолетных катапульт. Его работа спасла жизнь очень многим — космонавты и летчики его боготворили. После полета Гагарина Валерий Головин был представлен к званию Героя Советского Союза, но наверху решили, что ему хватит и ордена Ленина. Даже хлопоты Гагарина не помогли.
В 1963 году, незадолго до полета Терешковой, как-то в ресторане Валерий в застольной беседе обмолвился о своей работе. Посетитель за соседним столиком оказался человеком из органов, он услышал. За разглашение якобы секретных сведений Головина из испытателей уволили и перевели укладчиком парашютов. Для него это было унижение. Без неба Головин жить уже не мог, болезненно реагировал на случившуюся с ним несправедливость и через несколько месяцев покончил с собой.
Другая легенда — Николай Никитин — организовывал парашютную подготовку первого отряда космонавтов, учил прыгать самого Гагарина. Юрий Алексеевич вспоминал: «Он многому научил нас: как оставлять самолет, как управлять телом во время свободного падения, как определять расстояние до земли, как приземляться и приводняться…» Николай Константинович погиб в небе: другой парашютист, выполнявший затяжной прыжок, во время падения ударил его каблуком ботинка прямо в голову.
Валерия и Николая похоронили в один год с разницей в несколько недель.
ВОПРОС — РЕБРОМ
Зачем им парашют?
Первые космонавты приземлялись не в космическом корабле, а на парашюте. На высоте 7000 метров они катапультировались из спускаемого аппарата прямо в скафандре и спускались под куполом. Тогда это была страшная государственная тайна. Почему-то считалось, что такая схема приземления чем-то умаляет значимость космического полета.
Прыжки с парашютом космонавты отрабатывали в обязательном порядке. А когда готовился первый полет женщины-космонавта, потребовалась женщина, которая испытала бы всю эту сложную схему с работой спасательного оборудования. Ею и стала Людмила Акимова. Проводился полный цикл проверок в разных средах, то есть воздушные, наземные и морские испытания.
Автор: Ярослав КОРОБАТОВ