Чтобы составить правильное суждение о влиянии работы на производстве на здоровье женского пола, необходимо сначала рассмотреть работу детей, а затем характер самой работы. С самого начала обрабатывающей промышленности дети были заняты на фабриках, сначала почти исключительно из-за малости машин, которые позже были расширены. Даже дети из работных домов были заняты во множестве, их на несколько лет сдавали в аренду фабрикантам в качестве подмастерьев. Их поселили, накормили и одели вместе, и они были, стр. 150конечно, полностью рабы своих хозяев, которые обращались с ними с величайшим безрассудством и варварством. Уже в 1796 году общественное несогласие с этой отвратительной системой нашло такое энергичное выражение в лице доктора Персиваля и сэра Роберта Пиля (отца министра кабинета министров и самого хлопкового фабриканта), что в 1802 году парламент принял законопроект об учениках, которым были устранены самые вопиющие пороки. Постепенно растущая конкуренция свободных рабочих вытеснила всю систему подмастерьев; В городах были построены заводы, оборудование было построено в большем масштабе, а рабочие помещения стали более просторными и удобными; постепенно также стало больше работы для взрослых и молодежи. Число детей на фабриках несколько уменьшилось, а возраст, в котором они начали работать, немного возрос; мало кто из детей в возрасте до восьми или девяти лет теперь был занят. Позже, как мы увидим, государственная власть несколько раз вмешивалась, чтобы защитить их от жадности буржуазии к деньгам.
Высокая смертность среди детей рабочего класса, и особенно среди заводских рабочих, является достаточным доказательством нездоровых условий, в которых они проводят свой первый год. Эти влияния, конечно, действуют на выживших детей, но не так сильно, как на тех, кто умирает. Результатом в наиболее благоприятном случае является склонность к заболеванию или некоторая задержка в развитии и, как следствие, меньшая, чем обычно, сила конституции. Девятилетний ребенок фабричного рабочего, выросший в нужде, лишениях и меняющихся условиях, в холоде и сырости, с недостаточной одеждой и нездоровым жильем, далек от того, чтобы иметь рабочую силу ребенка, воспитанного в более здоровых условиях. В девять лет его отправляют на мельницу работать 6 с половиной часов (раньше 8, еще раньше, с 12 до 14, даже 16 часов) ежедневно, до тринадцатого года; затем двенадцать часов до восемнадцатого года. Старые ослабляющие влияния продолжаются, в то время как к ним добавляется работа. Нельзя отрицать, что ребенок девяти лет, даже ребенок оперативника, может продержаться на ежедневной работе 6½ часов, и никто не сможет проследить видимые плохие результаты в его развитии напрямую, стр. 151.этому делу; но ни в коем случае его присутствие во влажном, тяжелом воздухе фабрики, часто одновременно теплом и влажном, не может способствовать хорошему здоровью; и в любом случае непростительно жертвовать жадностью бесчувственной буржуазии временем детей, которое должно быть посвящено исключительно их физическому и умственному развитию, отрывать их от школы и свежего воздуха, чтобы измотать их на благо производителей. Буржуазия говорит: “Если мы не будем нанимать детей на мельницы, они останутся только в условиях, неблагоприятных для их развития»; и это в целом верно. Но что это значит, если это не признание того, что буржуазия сначала ставит детей рабочего класса в неблагоприятные условия, а затем использует эти плохие условия для своей выгоды, апеллирует к тому, что является такой же ее собственной виной, как и фабричная система, оправдывает грех сегодняшнего дня грехом вчерашнего? И если бы Фабричный закон в какой-то мере не сковывал их руки, как бы эта “гуманная”, эта “доброжелательная” буржуазия, которая строила свои фабрики исключительно для блага рабочего класса, заботилась бы об интересах этих рабочих! Давайте послушаем, как они вели себя до того, как фабричный инспектор бросился за ними по пятам. Их собственные признанные показания должны осудить их в отчете Комиссии по расследованию фабрик от 1833 года.
В докладе Центральной комиссии говорится, что производители начали нанимать детей редко в возрасте пяти лет, часто в возрасте шести, очень часто в возрасте семи, обычно от восьми до девяти лет; что рабочий день часто длился от четырнадцати до шестнадцати часов, без учета приема пищи и перерывов; что производители разрешали посторонним избивать и жестоко обращаться с детьми и часто принимали активное участие в этом сами. Один случай связан с шотландским фабрикантом, который поехал за шестнадцатилетним беглецом, заставил его вернуться, побежав за работодателем так быстро, как бежала лошадь хозяина, и всю дорогу бил его длинным хлыстом. {151} В крупных городах, где оперативники сопротивлялись более энергично, такие вещи, естественно, случались реже. Но даже этот долгий рабочий день не смог удовлетворить жадность капиталистов. Их цель состояла в том, чтобы капитал, вложенный в строительство и оборудование, производил с. 152самая высокая отдача, всеми доступными способами, чтобы заставить его работать как можно активнее. Поэтому производители ввели позорную систему ночной работы. Некоторые из них нанимали две группы рабочих, каждая из которых была достаточно многочисленна, чтобы заполнить всю фабрику, и позволяли одной группе работать двенадцать часов днем, а другой-двенадцать часов ночью. Нет необходимости представлять себе, какое воздействие на организм маленьких детей и даже на здоровье молодых людей и взрослых оказывает постоянная потеря сна по ночам, которую невозможно компенсировать никаким количеством сна в течение дня. Раздражение всей нервной системы, с общей вялостью и ослаблением всего организма, были неизбежными результатами, с усилением соблазна пьянства и необузданного сексуального потворства. Один производитель свидетельствует {152a} что за два года, в течение которых на его фабрике велась ночная работа, число рожденных незаконнорожденных детей удвоилось, и царила такая общая деморализация, что он был вынужден отказаться от ночной работы. Другие производители были еще более варварскими, требуя, чтобы многие рабочие работали по тридцать-сорок часов подряд, несколько раз в неделю, позволяя им поспать только пару часов, потому что ночная смена не была полной, а рассчитывалась только на замену части рабочих.