В 1983 году Эльдар Рязанов пригласил Валентину Пономарёву исполнить песни Ларисы Огудаловой в фильме Жестокий Романс. Больше всего мне запала в душу эта:
Стихотворение «Под лаской плюшевого пледа» было написано в октябре 1914 года Мариной Цветаевой. Ей 22 года, у нее уже есть муж Сергей Эфрон и двухлетняя дочь Ариадна. О том, как Марина её воспитывала, я уже писала здесь.
Кому Марина посвятила стихотворение и что оно значит?
Обратимся к воспоминаниям Анастасии Цветаевой, Марининой сестры:
Мы сидим на террасе максиного дома (М. Волошина в Коктебеле. — Сост.), на открытом воздухе. Было нас — не помню точно — двенадцать-пятнадцать человек. Сегодня будет читать Соня Парнок. Марина высоко ставила поэзию Парнок, ее кованый стих, ее владение инструментовкой. Мы все, тогда жившие в Коктебеле, часто просили ее стихов.
Марина Цветаева неизменно просит прочесть стихотворение «Мой узор», и Соня соглашается:
К чему узор расцвечивает пёстро?
Нет упоения сильней, чем в ритме.
Два акта перед бурным болеро
Пускай оркестр гремучий повторит мне.
Не поцелуй, — предпоцелуйный миг,
Не музыка, а то, что перед нею, —
Яд предвкушений в кровь мою проник,
И загораюсь я и леденею. <…>
У Сони и Марины завязалась дружба. Часто их можно было встретить на литературных вечерах, интересующихся стихами друг друга. Марина была на семь лет моложе Сони, но Соня ясно осознавала, какой внушительный поэт вырастает из Марины.
Как эффектны, как хороши они были вдвоем: Марина — выше, стройнее, с пышной, как цветок, головой, в платье старинной моды — узком в талии, широком внизу. Соня — чуть ниже, тяжелоглазая, в вязаной куртке с отложным воротником. <…>
Дружба переросла в нечто большее. Надо сказать, что предпосылки к этому были у обеих женщин. Соню еще до Марины прозвали «Русской Сафо» за то, что она первой объявила о праве женщины на «неординарную» любовь.
Сафо была древнегреческой поэтессой, писала примерно в 610 — 580 г. до н.э. Ее работы включают в себя некоторые стихи о любви женщин для женщин.
Марина же еще в юности была влюблена не в Евгения Онегина, а в Татьяну, об этом она признается в повести «Мой Пушкин». Также ей принадлежит высказывание:
«Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное — какая скука!».
В 1932 году из под пера Марины выходят «Письма к Амазонке», автобиографическая проза. Там она объясняет свою страсть, и описывает те проблемы, что привели их роман к неизбежному концу.
Марина честна и открыта. Хлёстко и с надрывом она пишет о своих переживаниях, в которые погрузилась целиком и без остатка.
Я прочла вашу книгу. Вы близки мне как все пишущие женщины. Не смущайтесь этим «все»: пишут не все — пишут лишь немногие женщины.
Итак, Вы близки мне как всякое неповторимое существо, особенно — неповторимое существо женского пола.
СТОП! А где всё это время муж?
В 1913 году (за год до Сони) Марина посвятила мужу, Сергею Эфрону стихотворение:
Ах, на гравюре полустёртой,В один великолепный миг,Я видела, Тучков-четвёртый,Ваш нежный лик.
И вашу хрупкую фигуру,И золотые ордена…И я, поцеловав гравюру,Не знала сна…
Поцелуй гравюры здесь имеет символическое значение. Так Марина представляет себе свой брак: как художественный вымысел, красивую ожившую картину. Фамилия Сергея — Эфрон складывается для Марины в мифологическое «Орфей», и таким она видит своего Серёжу, любящим, принимающим, последующим за ней даже в Аид.
Однажды, она признается, что их встреча должна была перерасти в дружбу, а не в брак:
«…а ранний брак (как у меня) вообще катастрофа, удар на всю жизнь»
Но пока она юна и влюблена в романтический образ своего Серёжи:
Есть такие голоса,Что смолкаешь, им не вторя,Что предвидишь чудеса.Есть огромные глазаЦвета моря.
В 1913 году возвращается из эмиграции брат Сергея — Пётр Яковлевич Эфрон, больной туберкулезом. В июне 1914 года ему становится хуже. Цветаева романтизирует его образ и пишет ему:
Великолепные глаза —Кто скажет — отчего — прищуря,Вы знали — кто сейчас грозаВ моей лазури.
Чувствуете к чему всё идёт? Она приезжает к Петру (напоминаю, к брату мужа) в Москву, и созданный ею образ разбивается о суровую реальность: Пётр угасает от смертельной болезни. Он слаб и беспомощен . Видимо эта драма на границе жизни и смерти (про еще одного любителя смотреть на умирающих можно прочесть здесь) всколыхнула в ней «тайный жар», жар вдохновения, огонь страсти. Горючее, подпитывающее её творчество, если хотите.
Вот, что она пишет:
«Москва, 10-го июля 1914 г.
Я ушла в 7 часов вечера, а сейчас 11 утра, — и все думаю о Вас, всё повторяю Ваше нежное имя. (Пусть Петр — камень, для меня Вы — Петенька!)
Откуда эта нежность — не знаю, но знаю — куда: в вечность!
Это — единственное, что я знаю о Вас. Внутренне я к Вам привыкла, внешне — ужасно нет. Каждый раз, идя к Вам, я все думаю, что это надо сказать, и это еще, и это…
Прихожу — и говорю совсем не о том, не так.
Слушайте, моя любовь легка.
Вам не будет ни больно, ни скучно.
Я вся целиком во всем, что люблю.
Люблю одной любовью — всей собой — и березку, и вечер, и музыку, и Сережу, и Вас.
Дальше она говорит о том, что она про него ничего не знает, сколько бы он о себе не говорил. И внешний его вид оставляет желать лучшего. И тем не менее она его… любит.
Вы первый, кого я поцеловала после Сережи. Бывали трогательные минуты дружбы, сочувствия, отъезда, когда поцелуй казался необходимым. Но что-то говорило: «нет!»
Вас я поцеловала, потому что не могла иначе.
Все говорило: «да!»…
Этот эпизод помогает нам лучше понять её следующее увлечение, накрывшее ее с головой.
Кто создан из камня, кто создан из глины, -А я серебрюсь и сверкаю!Мне дело — измена, мне имя — Марина,Я — бренная пена морская.
Пётр к тому времени уже скончается. Я пыталась найти информацию, где все это время был муж. Надеялась найти конфликт или ссору, хоть что-то, что объяснило бы поведение Цветаевой, но я не нашла. Если вы знаете — пишите в комментариях. Наоборот, муж как раз сдавал экзамены, и она всячески поддерживала его и очень волновалась.
Есть еще одно письмо:
(Есть мнение, что писем так много, потому что Цветаева делала из своей жизни литературное произведение: все время попадала в водовороты событий, а потом их тщательно описывала их на бумаге)
«Москва, 14-го июля 1914 г., ночью.
Мальчик мой ненаглядный!
Сережа мечется на постели, кусает губы, стонет. Я смотрю на его длинное, нежное, страдальческое лицо и все понимаю: любовь к нему и любовь к Вам.
Мальчики! Вот в чем моя любовь.
Чистые сердцем! Жестоко оскорбленные жизнью! Мальчики без матери!
Хочется соединить в одном бесконечном объятии Ваши милые темные головы, сказать вам без слов: «Люблю обоих, любите оба — навек!»
Петенька, даю Вам свою душу, беру Вашу, верю в их бессмертие.
Она любит мужа, и любит Петеньку. Большое сердце Марины скоро приютит еще одну любовь:
Роман двух женщин
Теперь Марина мифологизирует свою Сафо. Непостижимая и таинственная, трагическая героиня предстает перед нами в стихах Марины.
Сердце сразу сказало: «Милая!»Все тебе — наугад — простила я,Ничего не узнав, — даже имени! —О, люби меня, о, люби меня!
Вижу я по губам — извилиной,По надменности их усиленной,По тяжелым надбровным выступам:Это сердце берется — приступом!
Старые песни о главном. Марина снова бросается в омут «ничего не узнав, даже имени».
В декабре 1914 года Соня и Марина отправляются в поездку, их ждёт Ростов Великий.
«Марина уехала дней на десять», — пишет Сергей сестре Вере 15 декабря.
Тяжело переживая то, что происходит с женой, Сергей тем временем ждёт отправки на фронт. У него был белый билет — после перенесённого туберкулёза его не брали. Но он не мог оставаться вдали от страшных событий и добился своего, устроившись санитаром на поезд, следующий к линии фронта.
Вернемся к нашим влюбленным. Марина уже разъехалась с мужем и жила с Парнок. Для того времени формат подобных отношений уже был не нов. Дамы сидели обнявшись в литературном салоне, курили одну сигарету на двоих, хотя, возможно, в дореволюционной стране это было не самым лучшим решением.
Существует теория, что Парнок разбудила сексуальность Марины, подарила ей ощущения, которых не хватало в отношениях с Сергеем. Вот стихотворение, которое Софья написала Сергею, хвастаясь. (Если честно, написала она его из ревности, когда отношения её с Мариной уже подходили к концу)
И впрямь прекрасен, юноша стройный, ты:Два синих солнца под бахромой ресниц,И кудри темноструйным вихремЛавра славней, нежный лик венчают.
Адонис сам предшественник юный мой!Ты начал кубок, ныне врученный мне, —К устам любимой приникая,Мыслью себя веселю печальной:
Не ты, о юный, расколдовал ее.Дивясь на пламень этих любовных уст,О, первый, не твое ревниво, —Имя мое помянет любовник.
Под лаской плюшевого пледа
Вот мы и подобрались к самой сути. О чём это стихотворение? Какова его особенность?
Под лаской плюшевого пледаВчерашний вызываю сон.Что это было? — Чья победа? —Кто побежден?
Как вы можете заметить, здесь нет личных местоимений. Автор описывает нам работу своей мысли, но при этом избегает сказать «Я».
В том, для чего не знаю слова,Была ль любовь?
Как будто после непростого расставания автор ищет ответы о своих чувствах и чувствах другого человека. Но вопрос повисает в воздухе. Потому что мгновенно рождаются новые. Отношения с Парнок были для Марины «поединком своеволий»:
Так и не знаю: победила ль?Побеждена ль?
Как хороший генерал, она подсчитывает потери после боя, игнорируя тот факт, что ей «хочется и жаль». Отношения двух женщин закончились в 1916 году, и больше они не встречались никогда. Интересно, что стихотворение было написано в самый разгар их отношений, а не после расставания.
Кстати, в «Письмах к Амазонке» Марина также избегает местоимения «Я».
Ребенок — постоянное и отчаянное желание одной из них — той, что младше и более она. Старшей ребенок не нужен, у нее есть подруга для ее материнского чувства. Ты — моя подруга, мой Бог, мое все.
У Марины уже есть дочь Ариадна, но, судя по всему, ей мало:
Тот, кто никогда не придет. Тот, о чьем появлении даже нельзя молить. Можно просить у Богоматери ребенка от возлюбленного, можно просить у Богоматери ребенка от старика — не справедливости — чуда, но о безумьи не просят. Союз, где ребенок исключен начисто. Порядок вещей, предполагающий отсутствие (невозможность) ребенка. Немыслимо. Все, кроме ребенка. Словно тот обед Короля и дворянина: все, кроме хлеба. Великого насущного хлеба — женского.
Я вижу в этих строках страдание — невозможно в союзе двух женщин родить ребенка. Отношения с Парнок терпят крах, и, возможно, чтобы как то компенсировать свою утрату, Марина возвращается к Сергею. В 1916 году она беременеет Ириной (Здесь можно начать размышлять о том, почему Ирина была не любимой дочерью).
А через три года у Марины начинается новый роман с женщиной… А вы любите творчество Марины Цветаевой? Какое стихотворение вам нравится больше всего? А может быть вам более близка ее проза?